Ты - Страница 2

Ты жуёшь бутерброд и пьёшь чай. Мой рот занят комментированием, поэтому мне сейчас немного не до еды.

— Нажми на "паузу", поешь, — предлагаешь ты.

Чай уже остыл, но мне сойдёт и так. Я беру бутерброд с паштетом.

До девяти лет ты могла воспринимать мир с помощью зрения, но травма во время летних каникул погасила свет в твоих глазах навсегда. Из обычной школы тебя перевели в спецшколу для слепых.

К тому времени ты уже три года занималась музыкой... Как быть дальше? Слепота — препятствие, но преодолимое, и ты доказала это всем, как доказывали до тебя многие слепые музыканты. Музыка для тебя была и остаётся делом, без которого ты не мыслишь своего существования, разлука с ней для тебя подобна смерти. В тогдашней тебе, маленькой слепой девочке, обнаружилось такое упорство, такая железная воля и вдохновение, что мрачное безглазое чудовище, поражённое светом твоей души, отступило с позором с дороги.

Ты овладела гитарой и фортепьяно, выступала на концертах, а с пятнадцати лет начала пробовать свои силы как композитор. Ты закончила музыкальное училище с красным дипломом. В двадцать два года в тебе проснулось желание помогать слепым деткам развивать в себе музыкальный талант, и ты стала преподавателем в филиале музыкальной школы, открытом при том спецзаведении, в котором ты сама училась. Представляя собой вдохновляющий пример, ты стала проводником слабовидящих и незрячих ребят в мир музыки.

Отставив в сторону пустую кружку, я снова нажимаю на "воспроизведение", и просмотр фильма продолжается. Твоя рука обнимает меня за плечи, грея своим теплом, а в окна с завистью заглядывает холодный осенний вечер. На экране мелькают кадры, комната погружена в уютный полумрак, а по дивану протянуты твои ноги в домашних спортивных штанах.

Когда знаешь содержание книги, это, с одной стороны, облегчает восприятие фильма, а с другой стороны, цель такого просмотра — уже не сам сюжет, а то, КАК он из литературного переводится на язык иного вида искусства. Передо мной стоит задача как можно более точно и красочно передать тебе визуальный ряд, чтобы это самое "как" ты могла почувствовать и понять: ведь особенности твоего восприятия окружающего мира делают кинематограф малодоступным для тебя... Впрочем, тебя это не останавливает, как не останавливало в жизни ничто и никогда.

"Зелёная миля" — фильм довольно мрачный и тяжёлый, но завораживающий. Единственное, что я избегаю комментировать — это сцены казней на электрическом стуле: чтобы ощутить весь ужас этого, достаточно и звуков. А описывать бешеные мучительные судороги, сотрясающие тело казнимого, прикованного к стулу крепкими кандалами... как-то не поворачивается язык.

Но тебе это и не нужно: по слуховому каналу ты получаешь гораздо больше информации и впечатлений, чем зрячие люди. Твой слух — не такой, как, например, у меня. Даже не знаю, какой термин подобрать к этому явлению. Это что-то вроде "зрениеслуха" — сложного, необычного, не такого, как у видящих, органа чувств. Ты умеешь "видеть ушами".

Фильм заканчивается. Я спрашиваю:

— Ну, как?

Но ты не торопишься делиться впечатлениями. Тебе надо подумать. Помолчав, ты просишь:

— Завари-ка ещё чаю, птенчик.

Конечно, "смотреть" фильм без изображения — довольно странная затея, но тебе доступен только такой способ. Я могу только пытаться представить себе, как это выглядит в твоём восприятии, какие картины рисует твоё воображение. Учитывая то, что первые девять лет твоей жизни ты могла видеть, в твоей памяти должны были сохраниться зрительные образы этого мира. Ты помнишь, как выглядит первый снег, золотые волосы, летнее утро; ты знаешь, что такое красный цвет и пожухшая осенняя трава. Поэтому ты многое можешь себе представить. Моя же задача — подобрать меткие слова, чтобы твоё воображение заработало. Знаешь, это для меня — неплохая тренировка. Такой навык очень помогает мне, когда я пишу: текст получается "визуальным", описанные в нём картины оживают. Ну, по крайней мере, мне так говорили те, кто читал.

Чайная глубина впитывает твои мысли, и они застывают там, как доисторические мошки в куске янтаря. Если ты хочешь оставить их при себе, я не буду настаивать: они только твои, и ты вольна ими распоряжаться по своему усмотрению. Я просто подливаю тебе чай и пододвигаю бутерброды.

— Неплохо, — выносишь ты наконец свой вердикт фильму. — Но лучше, конечно, читать книгу.

Свою писанину я стесняюсь давать тебе читать... Не знаю, почему. У тебя не так много свободного времени, и его лучше тратить на что-то действительно стоящее. Вот сейчас, например, можно пойти прогуляться перед сном и послушать шёпот осени. Осень — очень интересный рассказчик.

2. Знакомство. Пальцы гитариста

Они тонкие и красивые, сильные, гибкие, ловкие, быстрые, танцующие... Лёгкие, летающие, порхающие, пламенные, вдохновенные. Иногда — плачущие, иногда — грозные, но чаще всего — нежные. Непобедимые и ясновидящие. Эпитеты к ним можно подбирать бесконечно. И всё это будет о них — пальцах гитариста. Твоих.

Впрочем, играть они умеют не только на музыкальных инструментах. Они могут извлекать каскады фантастических аккордов из моей души и моего тела. Они способны излечивать боль, как физическую, так и душевную. Они могут писать картины небесными красками, магией музыки и вдохновения, порывом безумия восторженного Творца. Им под силу строить невообразимой красоты дворцы, в которых можно заблудиться навсегда.